Ностальгия. Провинциальная Россия

Я счастлив, что этого человека чуть постарше себя могу назвать учите-лем. Так оно и есть.

Лет сорок пять назад я открыл дверь отдела новостей той еще старой, настоящей «Комсомольской правды». За столом у окна сидел серьезный моло-дой человек в очках и, прищурившись от дыма, курил. Это был Всеволод Ми-хайлович Арсеньев. К тому времени, уйдя из своей геологии, он обрел имя и авторитет в журналистском сообществе.

Доброжелательность и критичность он порой прикрывал некоторой не-долгой ворчливостью, которую позволял только в отношении тех, кто был дос-тоин его любви. Теперь, увы, он ворчит гораздо меньше чем прежде.

— Значит, снимаешь, — буркнул он тогда, не поднимая головы, — покажи негативы.
Я ждал приговора. Он, молча, не вынимая сигареты изо рта, смотрел на мои целлулоидные полоски.
— Резко! — оценил мое творчество Арсеньев и отвернулся к окну.

Потом он учил меня снимать и писать, я ездил с ним в командировки, жил в его доме, выпивал с его замечательными друзьями геологами, радовался его чудесной (тогда совсем маленькой) дочери Марине, прислушивался к его житейским советам, ловил на Селигере окуней его снастями (где нас некстати застал путч девяностого первого года), иногда придумывал названия к его рисункам и карикатурам и, восхищаясь, мечтал, чтобы хотя бы часть его творчества нашла себе место под обложкой издания, достойного Всеволода Арсеньева.

Похоже, мы с тобой, читатель, дождались этого праздника."