Сибилла

В 1845 году увидел свет роман английского писателя и политического деятеля Бенджамина Дизраэли "Сибилла, или Две нации". Это был зрелый труд уже состоявшегося автора: злободневный, острый, интересный; в литературной среде он выстрелил подобно фейерверку, - и этим всё ограничилось. Вскоре о нем практически забыли - и долгое время "Сибиллой" интересовались в основном историки, литературоведы и биографы самого Дизраэли. И вот теперь, полтора с лишним века спустя, роман переведен на русский язык. Что же такое "Сибилла" для современного читателя? Во-первых, "Сибилла" - это связующее звено. Тугая нить, проходящая через восемь столетий. Битва при Гастингсе и Реформация Генриха VIII, Вильгельм Завоеватель и королева Виктория, разрушенные монастыри и древние замки гармонично обитают под одним переплетом. Это всеобъемлющий гений автора, объединяющий воедино политический контекст, историческую хронику и перипетии реальной жизни. Авторское всеведение открывает читателю самые разные уголки Туманного Альбиона, будь то убогая лачуга или роскошный салон, Вестминстерское аббатство или шахтерский забой, королевские дерби или сырой застенок полицейского участка. Вымышленные герои сидят за одним столом с историческими личностями, присутствуют во время знаменательных событий английской истории и даже принимают в них непосредственное участие. Они сражаются за свои права в Палате общин, сопровождают грандиозное шествие чартистов и оказываются в самом центре великой шахтерской стачки 1842 года, более известной как Вентильный бунт. Во-вторых, "Сибилла" - это непреодолимая грань. Прозрачная стена между двумя нациями, миром богатых и миром бедных; обитатели каждого из них порой наблюдают за теми, кто находится по ту сторону; время от времени они устремляются навстречу друг другу и даже заводят разговор - но слышат лишь бессвязные фразы. Виной тому не аристократическая чопорность или бедняцкое невежество. Порой персонажи говорят одно и то же, однако под влиянием предрассудков и навязанных догм слова теряют изначальный смысл - и невольно вспоминаешь Вавилонское столпотворение. Это трагедия душевной глухоты, и нет ничего удивительного, что только поистине глубокое чувство может сломать преграду. Издание снабжено богатым изобразительным рядом, включающим не только иллюстрации к роману, но и множество гравюр, рисунков и проч., дающих панорамное представление как о самом авторе, так и о его времени. В частности, воспроизводятся почти все гравюры из знаменитого альбома Г. Доре "Лондон. Паломничество".