Всем привет! Продолжаем знакомиться с текстами, в которых иностранцы — сквозь разные призмы восприятия и в разные времена — пытаются разглядеть Россию получше. Как у них это получается, сейчас увидим. Если вдруг пропустили первую часть нашего постраничного путешествия — ознакомиться можно тут.
Джон Ллойд Стефанс «Записки из путешествия по России и Польше в 1835 году» (Кучково поле)
Имя Джона Ллойда Стефанса в первую очередь связывают с майянистикой — он считается первооткрывателем и исследователем культуры этой доколумбовой цивилизации. Но кроме Мезоамерики побывал он и в других уголках мира, в том числе и в России. Часть из его основательных «Случаев из путешествий по Греции, Турции, России и Польше» опубликованы отдельной книгой, снабженной обширными комментариями (из которых можно узнать, например, насколько ошибался путешественник при описании царь-колокола и царь-пушки) и ярким иллюстративным материалом, позволяющим читателю путешествовать сквозь время.
Это первый автор — представитель Нового Света в нашей подборке, оттого его изображение реальности несколько отличается от, например, более широко известных записок Астольфа де Кюстина, путешествовавшего по России четырьмя годами позже и оставившего о стране резкие обличительные воспоминания. В этом свете интересно сравнить воззрения представителей разных континентов на реалии империи в начале XIX века, а заметки Стефанса позволяют рассмотреть ее более полно, основываясь на описаниях не только крупнейших городов, но и окраин.
Купить книгу
Ив Готье «Вспоминайте хоть изредка о вашем Замерзающем» (Рудомино)
– Название нашел?
– Нет. Еще не решил. Подумываю об одной фразе Стендаля. 10 ноября, отступая из России в сорокаградусный мороз, он писал из Смоленска любимой кузине, которая…
– Так что он писал?
– Вспоминайте хоть изредка о вашем Замерзающем.
Роман, написанный русистом Ивом Готье, можно прочесть как биографический сюжет, посвященный наполеоновскому офицеру Николя Савену, или как философское размышление о судьбах людей, оказавшихся на перепутье из-за войны 1812 года. Но более прочего, пожалуй, — как исторический детектив, где личность главного героя собирается из отдельных газетных вырезок и воспоминаний саратовцев.
Что же такого примечательного приключилось с простым французским офицером в России? Жан-Батист Николя Савен, прошедший через множество битв наполеоновской кампании, был взят в плен у реки Березины, а в 1813 году оказался в Саратове, где стал Николаем Андреевичем Савиным. Он оставался в России до самой своей смерти в 1894 году. И если дата смерти достоверно известна, то год его рождения остается загадкой. Вокруг личности последнего офицера наполеоновской армии, каковым считается Савен, выросло множество легенд и домыслов, начало которым положил он сам.
Параллельно с распутыванием этой — не то реальной, не то фальсифицированной — истории Готье проливает свет на особенности жизни французов в русской глубинке в послевоенные годы. Тщательная работа с архивами позволила автору ответить на вопросы, накопившиеся за долгие годы существования легенды Савена-Савина. Свои ответы он превратил в полотно увлекательного текста.
Купить книгу
«Дневник художника Козрое Дузи, или Приключения венецианца в России» (Лимбус Пресс)
Знатоки интерьеров Мариинского театра, увидев обложку этой книги, сразу распознают в ней фрагмент плафона главной сцены, где изображены двенадцать муз с амурами в танце. Роспись была выполнена по эскизу венецианского художника Козрое Дузи, detto «современный Тинторетто», который прожил в Петербурге почти двадцать лет. Его дневник охватывает первые четыре года пребывания итальянца в России — годы, оказавшиеся для него самыми трудными: Дузи приезжает в город в грусти и неуверенности, много пишет о том, как скучает по Венеции и своей семье.
Но уже скоро он обрастает заказами, и записи его пестрят разнообразием бытовых событий: он скрупулезно отмечает те факты, которые сегодня помогают нам понять жизнь обывателя в Петербурге в середине XIX века изнутри. Самой яркой частью дневника венецианца оказывается хаянье русской погоды, в особенности долгой темноты, которая мешает художнику работать: «Темнота на улице настолько неизменна, что приводит меня в отчаяние…» От метеоневзгод Дузи лечится паровыми ваннами — банями-бочками, которые спасают его от петербургской промозглости.
Купить книгу
Жозеф Кессель «Комиссар Смерть» и «Сибирские ночи» (Оренбургское книжное издательство им. Г.П. Донковцева)
Жозеф Кессель несколько выбивается из ряда героев обеих частей этой подборки, поскольку наведывался он в Россию отнюдь не из интереса иностранца-путешественника. Он родился в семье русских эмигрантов, но провел в стране всего три года: в 1905–1908 годах семья вернулась в Оренбург, на родину матери писателя. Но не только этим временем ограничиваются его воспоминания о России. Кессель познал и все прелести жизни в стране после революции, когда участвовал в интервенции на Дальнем Востоке. Отсюда и основные лейтмотивы его малой прозы, посвященной стране, которую он увидел в разных обличьях, но ярче всего запомнились страх, холод и череда смертей периода Гражданской войны.
«Комиссар Смерть» и «Сибирские ночи» — два сборника рассказов, вышедшие в Оренбургском книжном издательстве, — многими остались незамеченными. Между тем, это преинтересный взгляд будто-бы-иностранца на Россию, при этом увиденную им не в качестве туриста, а познавшим ее самую что ни на есть суровую суть. Тексты Кесселя являются неотъемлемой частью становления раннесоветской литературы. Написанные преимущественно в 1920-е годы, они возвращают читателя к традициям Шолохова, Платонова, Пильняка, через них сквозит боль, непонимание, отчаяние и ужас — всадники революционного апокалипсиса, увиденные, хоть и с другой стороны государственных границ, но прочувствованные не менее глубоко.
Купить книги «Комиссар Смерть» и «Сибирские ночи»
Ханна Кралль «К востоку от Арбата» (Текст)
В сибирскую деревню Вершина «автобус ходит ежедневно, за исключением тех дней, когда дождь, когда снежные заносы, когда весенняя или осенняя распутица или когда дорога разбита — после дождя, распутицы и снежных заносов» — эта фраза польской журналистки Ханны Кралль как нельзя лучше иллюстрирует ее метод письма.
Работая с мужем в Советском Союзе в 1966–1969 годах в качестве корреспондента, она поставила перед собой близкую к невозможной задачу: писать об СССР для публикации в газетах Польской Народной Республики интересно, но неконъюнктурно, правдиво, но так, чтобы пропустили цензоры. Удивительно, но с этой задачей Кралль справилась: герои ее очерков — простые люди в непростых обстоятельствах, от этого не менее жизнерадостные, несмотря на многие «но».
Эти самые «но» польская журналистка показывает так изящно (прямо как в фразе про автобус — ходит всегда, да никогда), что ни у кого не возникает вопросов к ее текстам, разве что – как ей удавалось так живо писать о том, о чем писать было вовсе нельзя? Такое письмо ее коллеги называли контрабандой, которую она вывозила из Советской России. Потаенные смыслы прятались в пробелах, отдельных словах, между строк — в ожидании проницательного взгляда вдумчивого читателя.
