И скучно и грустно и… нечем потешить загрустившего путешественника внутри каждого из нас – карантин навел свои порядки: теперь что ни отпуск, то «в деревню, в глушь, в Саратов»; что ни выходной, то бесконечное соревнование в поиске новых и новых курмышей (прим. регионализм тюркского происхождения, обозначающий отдалённые районы, ныне употребляется преимущественно в Самарской области). Тяга к поездкам никуда не пропадает, а вот возможности ограничиваются раз за разом, приходится развивать собственную изобретательность, и сегодня мы постараемся в этом помочь! Внимание, наш литературный состав отправляется в книжное путешествие!
Катя, Глеб и Дарвин навострили лыжи
Финляндия
Арто Паасилинна «Тысяча чертей пастора Хуусконена»
Inspiria
Что получится, если соединить трёх медведей, несколько литров пива и высоковольтный столб? Получится подарок для незадачливого пастора Оскари на полувековой юбилей, ну а для читателя – сказ о нравах финской глубинки. Размеренная жизнь её обитателей, метко приправленная автором иронией, круто меняется после такого события: кажется, медвежонок-презент, прозванный женой пастора Чёртом (а впоследствии ставший уже Тысячью чертей), рушит не только сараи и деревья, но даже семьи. Вместе с такой странной парочкой мы отправляемся в путешественнический дрейф, напоминающий паломничество: через Соловки в Петербург, а оттуда через Одессу и Мальту – в Лапландию, чтобы по возвращении наконец почувствовать себя дома, пускай этот дом теперь в нетронутых дебрях тундрового леса. Вопросы веры, смысла жизни, правильности поступков сопровождаются бытовым абсурдом и ситуациями, граничащими с ирреальным. Странствуя изначально без всякой цели, в самом конце романа пастор получает ответ на косвенно заданный вопрос, побудивший его к отъезду, ну а мы узнаем чуть больше о наших северных соседях.
Ирландия
Майлз На Гапалинь «Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди»
Симпозиум
Карикатурные путешествия продолжаются чуть западнее: на острове-пародии на Ирландию. Автор рисует мрачную сельскую местность, жители которой – все как на подбор выходцы из язвительных анекдотов. Псевдоавтобиография полна колкостей и сатиры в адрес ирландцев и их национальных особенностей, что в 1941 году действительно взбудоражило общественность. В тексте О’Нуаллан использует множество исторических фактов, элементы эпоса и фольклора, которые обогащают роман и позволяют читателю с головой окунуться в островной мир XIX века. Написан же роман был на ирландском, что нивелирует уровень гротеска и постоянное выхождение за рамки дозволенного в повествовании и явно показывает теплейшее отношение писателя к своей родине и корням.
Исландия
Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир «Остров»
Polyandria NoAge
Туристический интерес к Исландии в последнее время бесспорно набирает обороты, а вот литературный сильно отстает от него, в том числе в силу отсутствия предложения. И тем не менее, все чаще любителям севера хочется не только поглядеть на водопады, черные пески и горячие источники, но и узнать, как же живут люди на этом манящем далеком острове. Дебютный роман исландской журналистки и писательницы очень кинематографичен, оттого погружение в местное общество происходит совершенно незаметно. Повествование разбито на два времени: настоящее – быт главного героя в хижине на берегу фьорда и прошлое – его воспоминания о днях, когда ему не было нужды находиться в таком всепоглощающем одиночестве. Сюжет, отчасти имеющий антиутопический характер, развивается скачками – от настоящего к прошлому и обратно – будто сменяющие друг друга кадры в ленте. О том, как быстро люди привыкают к новым порядкам, как быстро находят нужных виноватых и как быстро меняют моральные принципы – о таких непростых вопросах автор пишет нордически холодно и последовательно – будто предлагает читателям почувствовать ледяную силу ветра, дующего с Атлантики. Но теплящаяся надежда поддерживается Гольфстримом.
Америка
Амброз Бирс «Диагноз смерти»
Центрполиграф
Любителям не только попутешествовать, но и пощекотать нервы, а также ценителям творчества Эдгара Аллана По рассказы Амброза Бирса точно придутся по душе. Американский классик-новеллист, чья смерть окутана тайной, словно это сюжет одного из его рассказов, был известен современникам как «Bitter Bierce», что отражало едкость его юмора, резкость концовок и неуступчивость сюжетов. Сорок пять его рассказов – нужная доза для погружения в американские реалии начала XX века, непривычность обстановки которых компенсируется узнаванием себя в мыслях и поступках героев. Говард Лавкрафт писал о Бирсе как о знаковом представителе литературы ужаса, и действительно, в его текстах центральное место будто бы отводится злу как таковому, писатель делает его главным актором событий, а иногда и их первопричиной. Такого экстремального чтива нужно еще поискать!
Япония
Нацумэ Сосэки «Изголовье из трав»
Гиперион
Поэтический заголовок сборника малой прозы японского классика отсылает к одноименной повести, занимающей большую его часть. Интересно, что в оригинале и многих других переводах её название звучит как «Придорожная трава» – для обозначения оной в японском языке есть отдельное понятие. Это ли не намёк, что пора отправиться в дорогу? А пролегает она по всей стране, ведь главный герой – художник, находящийся в постоянном поиске вдохновения: «Когда становится совсем уж невмоготу, возникает желание перебраться куда-нибудь, где живётся полегче. А когда ты наконец осознаешь, что, куда бы ты ни перебрался, легче не станет, рождаются стихи, создаются картины». В таких размышлениях мы следуем за героем в его странствиях – по горным тропам через деревушки, встречая вместе с ним разных людей и наблюдая за бытом японцев. Наблюдает – вот что делает художник, – а потом запечатлевает увиденное; так и главный герой пытается запечатлеть жизнь как она есть, при этом не изменяя её. И, решая вписать в пейзаж встреченную им женщину, ему никак не удается изобразить её лицо: он понимает, что ни одна эмоция не подходит ему – всё кажется неестественным и надуманным, подходит одно лишь сочувствие, которое, кажется, она не испытывает никогда. Втайне надеясь застать-таки эту небольшую чёрточку меж её бровей, художник продолжает свой путь, а вместе с ним и мы.
Балканы
Владислав Баяц «Хамам “Балкания”»
Лимбус Пресс
С Дальнего Востока перемещаемся на Ближний. Балканы – исторически разношёрстный регион, скроенный словно лоскутное одеяло из западной и восточной культуры, до сих пор поражающий разнообразием и непохожестью на остальную Европу. Отличается самобытностью и роман сербского писателя «Хамам “Балкания”»: словно наследуя родине своего творца, главы его текста растасованы на две колоды и перемешаны между собой. В повествовании угадываются размышления Владислава Баяца о тревожащих его вопросах, о литературе, даже его диалоги с турецким писателем Орханом Памуком; все это символизирует настоящее время, а вот история Великого Визиря Мехмеда-паша Соколовича – средневекового соотечественника писателя – уводит читателя в прошлое Османской империи, к которому Баяц относится с большим почтением и интересом. Автор предлагает вместе с ним отправиться в путешествие по Белграду и окрестностям, невзирая на временные, культурные и национальные преграды, – можно ли от такого отказаться!
Хорватия
Ренато Баретич «Восьмой поверенный»
Лингвистика
Серия «Сто славянских романов» — настоящая кладезь для всех желающих познакомиться с современными славяноязычными авторами! А для жаждущих отправиться на обволакивающий теплотой остров в Адриатике лучше всего подойдет роман «Восьмой поверенный» хорватского писателя Ренато Баретича. Книга – настоящий коктейль, в котором есть место и политическим проблемам страны, и национальным вопросам, и, конечно, погружающим в себя описаниям Средиземноморья. Смешение характеров, языков (очень интересно наблюдать за переводческим решением диалектальных особенностей оригинала текста), манер повествования и интертекстуальные вставки – все будто бы нагружает и усложняет общую картину и для читателя, и для главного героя: его попытки здраво разобраться в ситуации и конструктивно настроить диалог раз за разом терпят крах. Но общеизвестное итальянское выражение “dolce far niente” (удовольствие от ничегонеделания) и присущее южанам преобладание эмоцио над рацио будто бы сразу предлагают герою разрешение конфликта, к которому он приходит только после множества потрясений. «Какж ещё!» — восклицает он в конце, неосознанно перенимая язык местных.
Россия (внутренний туризм!)
Андрей Рубанов «Финист – ясный сокол»
Редакция Елены Шубиной
Путешествия по России в последнее время набирают популярность, и многие убеждаются, что знают свою страну не так уж и хорошо. Настоящий русский колорит обнаруживается в самом известном романе Андрея Рубанова. Текст пропитан духом славянской мифологии: в нем много символики, сама структура в виде трёх «сказов», в каждом из которых есть свой Иван – проводник и помощник главной героини Марьи, ищущей своего суженого, – обращает читателя к традициям эпоса. Сказка, но вовсе не для детей, ведёт нас чрез тернии к Вертограду – городу-саду, парящему над землей людей, в котором князь Финист и должен оказаться. Повествование наполнено знакомыми образами героев, обрядов, поверий и ведётся отрывочно – словно ниточка летописи тянется сквозь книгу и увлекает читателя за собой прямиком в эту сказочную Русь, знакомую нам с детства, но со временем позабывшуюся.
Тоон Тэллехен «Поезд в Павловск и Остфоорне»
Гиперион
Напоследок – небольшое, но попадающее в самое сердце путешествие в страну, которой уже не существует, – путешествие в Россию, в ту Россию, которая прекратила свое существование после революции. Короткие яркие рассказы – суть детские воспоминания автора о его деде, русском эмигранте, который рассказывал внуку о своей жизни в стране, которую он покинул лишь в 1918 году последним из своих знакомых, потому что «что-то его держало». Волшебный мир этого текста смешивает детскую наивность и взрослые шрамы, сказочное додумывание и бесконечную юдоль, и уж точно не оставляет равнодушным.
Ваш турагент — Катя Блатова
